«Они меня пытали, залили шампунь и стали избивать»: истории двух донецких семей, из-за событий на Украине ставших беженцами

С конца февраля в Орловскую область приезжают беженцы из ДНР, ЛНР и Украины. Сегодня на территории региона находится больше тысячи вынужденных переселенцев, среди которых около сотни детей. Большинство из них живет в пунктах временного размещения. «Орловские новости» приехали в санаторий «Дубрава», чтобы пообщаться с беженцами и узнать о том, как они жили последние годы, через что прошли и почему не могли больше оставаться на Родине.

Время обеда. На территории «Дубравы» прогуливаются местные жители, которые приехали сюда на реабилитацию после коронавируса. На подходе к главному корпусу две орловчанки с колонкой слушают песню Сергея Трофимова. Под звуки знаменитой «Я сегодня ночевал с женщиной любимою» в корпус то и дело заходят люди. Мужчина у дверей говорит, что это беженцы возвращаются с концерта, который давали в соседнем корпусе. Спустя несколько минут на улице практически никого не осталось, а из открытых форточек в комнатах переселенцев настолько синхронно заголосили новости Первого канала, что о «доблестных подвигах российских военных» стало слышно во дворе.

Из корпуса, прихрамывая, вышла покурить Елена*. Она приехала в Орел вместе с мужем Николаем* из города Дебальцево Донецкой области. Район, где жили супруги полностью разрушен, от дома остался только фундамент. Последние годы Елена и Николай оставались там вдвоем, но решили переехать на дачу рядом со Светлодарском. Так семья оказалась на передовой Светлодарской дуги, где шли бои за Углегорское водохранилище.

«Может, сейчас там уже совсем ничего не осталось, я не знаю, может, нам жить негде. А там, где мы жили, были люди, но все смели. Там ни одного жилого дома нет теперь. Я не знаю, как мы еще целые остались», - рассказала Елена.

По словам женщины, света в городе нет с 2013 года, уже тогда все вышки были сбиты. Информацию они узнают по радио. Рядом с их дачным домом находится передовая. Домик небольшой, за ним 19 соток огорода, сад, а после окопы солдат ДНР. Впереди на возвышенности сосредоточены «укропы», как их называют местные. Оттуда, по словам женщины, «ти на Донецк, ти на Дебальцево» периодически летели снаряды, но после подписания минских соглашений бомбадировки стали проходить реже. Обстрелы при этом все равно продолжались, как и столкновения местных жителей с теробороной.

«Моего мужа били. Он пошел по дрова не туда, куда надо. А они там стояли с Градами. Мы их нацики называем. Его не было часов пять. Он пришел весь квадратный, я говорю «Боже, где ты был?». А он говорит, что его побили, шампунь залили и заставили насильно есть их кашу какую-то из объедков. Пришлось есть, потому что убили бы», - рассказала Елена.

Позже о случившемся рассказал и сам муж Елены Николай. 

«Пацаны там были молодые из Ивано-Франковска, им лет по 25. Они меня пытали, залили шампунь и стали избивать. Колотили долго, а, когда подумали, что я умер, ушли. Хорошо, что они ножи свои забыли, иначе я домой бы больше не пришел», - вспоминает Николай, затягивая сигарету. 

Только докурив, мужчина признался, что «укропам» все же отомстил и рассказал местным солдатам о том, где стоит «вражеский» Град. В тот же день противников в том месте не осталось.

Оказалось, что на грани жизни и смерти Николай был не впервые. О случае, когда супруги стали «живой мишенью» и Елена, и ее муж рассказывали, как о втором Дне Рождения. Был солнечный выходной день, бои затихли, они собрались на базар и вышли из дома. Пройдя несколько сотен метров пару остановили молодые люди с автоматами, выбежавшие из иномарки.

«Они кричали. Сказали лезть в багажник, иначе застрелят. Меня на землю сразу повалили. Я был уверен, что нас убьют. Я дуло спиной чувствовал. Помню, как начал молиться, чтобы Господь принял наши души. Но укропу этому что-то не понравилось, и он выдал автоматную очередь в воздух. А там наши солдаты близко были, они услышали. Так и уберегло нас», - сказал Николай и посмотрел на жену.

Елена молча кивнула. 

На Украине у семьи остался 40-летний сын. Сейчас он служит в ЛНР. Мобилизация застала мужчину, когда он ухаживал за больной тетей в Луганске. Связи с сыном у Елены и Николая нет, телефон «с перепугу» женщина не взяла, а номер сына она не помнит. Поэтому следит за новостями и хочет, как можно скорее вернуться домой.

«Вот чего ехать надо. Один единственный сын. Из-за постоянных думок этих, как он там, что с ним, у меня давление ужасное. Хоть бы узнать», - поделилась Елена.

Женщина вспомнила о том, как у нее тряслись руки и ноги, когда они с мужем приняли решение уезжать, и о том, как за ними, провожая, бежали пятеро котов. Выслушав жену, Николай бросил:

«Она же без котов своих не может. Любит их. Подстилки им какие-то стелила, сама их шила. Придет, всех покормит, погладит, сидит с ними потом и разговаривает. Ее коты и останавливали, не хотела их оставлять до последнего».

Тяжело семье было оставить и солдат, которым они все это время помогали. Николай построил для бойцов баню, чтобы они могли помыться, Елена отдавала военнослужащим котят, чтобы те ловили мышей в окопах. А несколько лет назад супруги запустили мальков в водоем недалеко от дома, чтобы солдаты могли ловить рыбу. Делились с бойцами супруги и ежегодным урожаем. К слову, огород семья по праву считает общим кормильцем, который не оставил голодными ни их, ни солдат.

«Если б разбомбили огород, точно бы померли», - добавил Николай, отходя в сторону корпуса.

Ближе к вечеру на улицу выбежали дети, их здесь немного. Одна девочка, лет пяти, схватила маму за палец и повела к дворняге, которая живет на территории санатория. Женщина достала пакет, видимо, с остатками обеда и отдала собаке. От радости девочка завизжала и начала наматывать круги вокруг своего нового друга.

В беседке рядом с корпусом сидела женщина, лет 40. Ее зовут Вера*, на Орловщину она приехала из Донецка. Последние семь лет женщина и ее муж-инвалид прожили в подвале, так как их район находился на передовой, где в 2014 году шли бои за контроль над аэропортом «Донецк».

«С 2014 года по сегодняшний день у нас постоянные обстрелы. Мы живем в районе аэропорта, у нас аэропорт Донецка в огороде. У нас бои постоянно. Мы семь лет прожили в подвале. У нас в поселке нет ни света, ни газа, ни воды, но приловчились уже как-то. По началу было диковенько, старались и хозяйство держать курочек и козочек. Правда , когда в аэропорту еще укропы были, их снайперы стреляли оттуда и мы попадали под обстрелы. Поэтому животных держать перестали», - рассказала Вера.

По ее словам, из их района практически все уехали. Уже в 2014 году из пяти тысяч населения, осталось человек 80.

«В этот раз вот только наша семья оттуда выехала, потому что мы инсульты заработали после нервов таких. Когда у нас объявили эвакуацию, я мужу сказала, что не выдержу больше жизни в страхе, я не могу больше так жить, нужно ехать. Я в последнее время даже из подвала не выходила», - призналась Вера.

Женщина рассказала, что 2014 и 2015 год они с мужем жили в подвале своего дома, а потом «укры разбомбили трубу», и подвал затопило. После этого по приглашению знакомого семья переехала в другой подвал в этажном доме. В этом же году местная администрация создала бригады по уборке территории, и Вера с мужем начали ходить на работу и получать зарплату. 

«Тогда мы смогли позволить себе заправлять газовый баллон, у нас в подвале даже печка газовая появилась. Потом волонтеры нам машинный аккумулятор принесли, мы сразу вкрутили лампочки на 12 Вольт, так и свет появился. Потом нам дали телевизор старенький на 12 Вольт и мы вот эти все года потихоньку обустраивали свои подвалы и так жили», - поделилась Вера.

Поселок, в котором жила семья, уже к концу 2015 года разбомбили на 95%. Но жители все равно приспосабливались к такой жизни. По словам Веры, были и те, кто «на все плюнул уже от страха» и продолжил жить в наполовину разрушенном доме, заклеев пленкой дыры в стенах. 

«Когда «минские» подписали в первый раз, у нас возле двора приземлилась 150-я, как потом военные сказали. Когда подписали второй «Минск», у нас приземлилась возле кухни и сарая, где мы находились, еще одна. В общем, нас не прекращали бомбить. У нас ничего не поменялось. А после «минских» вообще ужасы начались. У нас в божественные праздники, как Пасха или Троица обстрелы просто невероятно сильные. Потом когда ротация у них происходит, они меняются и начинают нас бомбить и бомбить, пока не получат того, что захотели. А потом успокаиваются, так сказать. Все равно постреливают, конечно, но уже не так», - рассказала Вера.

По словам женщины, спали они с мужем, в основном, всегда одетыми и с документами, чтобы быть готовыми к тому, чтобы бежать. Также с ними всегда были лом, топор и лопата на тот случай, если придется откапываться.

«Я всегда на украинском языке разговаривала, училась в украинской школе. Солдаты у нас всех национальностей, все разговаривают, как хотят, у нас хоть на татарском разговаривай, лишь бы был хороший человек. Помню, как еще здоровая была, ехала в магазин на окраине Донецка на велосипеде, вижу хлопец прячется и говорит «Мене немаэ». Мы понимаем друг друга — это самое главное», - впервые улыбнувшись, сказала женщина.

На Украине у Веры остались дети и внуки. Приехать к маме и бабушке родственники не могли все восемь лет войны, так как живут «на той стороне». Все эти годы семья общалась только по интернету. 

По словам Веры, уезжая, они с мужем взяли с собой только штаны, ломоть хлеба и кусок сала. Супруги боялись, что дальняя дорога дастся им тяжело, ведь они оба перенесли инсульт, но все равно решили ехать. Теперь, сидя в беседке, Вера признается, что стала много времени проводить на природе. Ей нравится подолгу сидеть на свежем воздухе и наслаждаться тишиной.

«Мы здесь первое время так пугались, тут такая тишина. Для нас тишина — это что-то пугающее. Больше всего мы боимся гробовой тишины. Если она наступает, значит сейчас что-то будет. Мы в этом страхе постоянном жили же долгие годы, а теперь тишина даже успокаивает», - призналась Вера.

В шесть часов вечера на территории «Дубравы» стало тихо. Все вернулись в корпус. Наверняка, наступило время ужина, а, может, снова начались новости, которые здесь не пропускают.

*По просьбе героев их имена изменены (прим.ред.)

Ирина Кабанова