«Если человек давно в деле, то он им и живет»: интервью с Виктором Панковым ко дню дизайнера

Накануне, 9 сентября, свой профессиональный праздник отметили дизайнеры-графики России и ряда стран СНГ. В этой связи «Орловские новости» решили пообщаться, пожалуй, с самым известным на Орловщине представителем этой яркой профессии, членом Союза дизайнеров России, градозащитником Виктором Панковым. Поговорили о его личностном становлении, о дизайне вчера и сегодня, а также об Орле, близких и дальних соседях и перспективах градостроительства.

- Виктор, расскажите немного о себе: как увлеклись дизайном, где учились, какой была ваша первая работа/проект?

- Я себя дизайнером ощущал уже в довольно раннем возрасте. Хорошо помню, как, будучи подростком, я вырезал понравившиеся картинки и шрифты из журналов, собирал красивые пачки от сигарет, интересную упаковку. Любой советский человек понимает, о чем я говорю. Тогда, в 1970-х, выбросить прочную  красивую коробку было немыслимо, не говоря уже о жестяных баночках и импортных бутылках. Всегда находилось применение для старых и, казалось бы, ненужных вещей. Все, что было непохоже на нашу унылую предметную действительность, казалось прекраснее и совершеннее. В те годы многие люди занимались такого рода собирательством и даже гордились своими коллекциями. Так что, когда мы говорим о дизайне, то первое, что приходит на ум — это как раз предметный дизайн. Чего я только не собирал в своей жизни: значки, упаковки, пробки, подставки под пиво… Но значки, пожалуй, самое интересное, я до сих пор иногда покупаю их в интернете.

В 1976 году сразу после школы я поступил на худграф нашего пединститута. И уже тогда во мне начали проявляться склонности дизайнера. Все, за что бы я не брался, я старался как-то стилизовать под нечто современное. Даже если это был обычный натюрморт, я старался сделать его «авангардным».

После института служба в армии. Служить довелось в ГСВГ (это наши войска в ГДР). И как любому художнику, там мне пришлось оформлять стенды для «ленинской комнаты» и тому подобных «красных уголков». Я хорошо ориентировался в трендах графики и плаката «братских стран». Там, кстати, могли изображать Ленина значительно смелее, современнее. Это вдохновляло и самому делать стенды не такими, как были у нас во Дворце съездов — одна и та же голова, повёрнутая вправо. Для них Ленин давно стал символом, идеей и потому изображался очень смело, эффектно и при этом лаконично. Некоторые плакаты соцстран я храню до сих пор. У нас, конечно, такой свободы в оформлении коммунистической идеологии не было. Вообще, тогда во всем был жесткий многоступенчатый «фильтр»: в моде, эстраде, кино, телевидении. В отличие от остального мира мы были более сдержанными, осторожными, традиционными. Но когда мне поручали делать стенды с Лениным, я старался его хоть как-то осовременить.

После армии мне предстояло искать работу, так как возвращаться по распределению в Болхов я уже не был обязан. И тогда совершенно случайно оказалась вакансия в нашем художественном училище. Начинал с преподавания шрифтов, благо, я их очень любил. Затем стали доверять вести композицию, проектирование, другие предметы. Работа преподавателя оказалась не такой простой, особенно, когда у тебя четыре параллельных группы. Перед первой группой ты выступаешь как на премьере спектакля. Ты свеж, полон сил и воодушевлен аудиторией и темой. Приходит вторая группа. Им нужно рассказать все тоже самое, ты немного подустал, но энтузиазм в тебе еще есть — ты даже корректируешь свое объяснение материала. К третьей группе у тебя уже возникает ощущение дежавю и многие вещи ты просто упускаешь. К четвертой группе ты тихо ненавидишь эту тему. Представьте себе, это же как четвертый спектакль подряд! Его нельзя сыграть так, будто ты действительно все это вновь переживаешь. А надо. В работе педагога есть  сложности очень близкие к профессии актера. Только с опытом это можно как-то перебороть и спокойно работать. Но нельзя допустить, чтобы какая-то группа страдала из-за того, что недополучает каких-то знаний.

В 1987 году образовался Союз дизайнеров СССР. Я вступил туда в первый же «набор», который осуществляла тогда очень серьёзная комиссия из столичных дизайнеров разных профилей. Союз просуществовал недолго – рухнул Советский Союз. Но вступать заново не пришлось – в РФ быстро самоорганизовался правопреемник СД СССР Союз дизайнеров России. Это было время очень активных людей, проводилось много выставок, семинаров, конференций. Графический дизайн уже тогда стал очень активно развиваться, потому как не требовал строительства новых заводов, а талантливых художников в стране всегда хватало. Я в те годы много поездил по стране – и как участник выставок, и несколько лет в ачестве вице-президента Союза дизайнеров России.

Я прожил и продолжаю ее проживать довольно интересную жизнь, которая зацепила, минимум, две эпохи.

- Как изменился дизайн за последние несколько десятилетий?

- Начну с того, что сам термин «дизайн» в России очень молод. И долгое время то, что во всем мире называлось дизайном, у нас именовалось технической эстетикой. И если мы говорим о профессии, то индустрия всего, что человеку может понадобится, сейчас находится на другом уровне, нежели несколько десятилетий назад. Мир не стоит на месте, появляются новые технологии. Дизайн сегодня пронизывает буквально все: от сувенирной продукции до космических кораблей. Всё это благодаря внезапной распахнутости мира и глобальной компьютеризации многих профессий. Которая, кстати говоря, кроме очевидных благ и «разбаловала» как самих дизайнеров, так и потребителей.

Если взять к примеру дизайн интерьера, то сегодня многие, видимо, полагают, что раз уж все предметы интерьера проходят через руки дизайнера, будь то мебель, обои или шторы, то все это уже «освящено», а святое к святому непременно должно подходить. На самом деле это не так. Искусство создания хорошего интерьера — это не обязательно что-то высокобюджетное или состоящее из лучшего, скорее это высокозатратное в интеллектуальном плане. Вкус, чувство стиля, внутренняя логика, которыми по определению должен отличаться дизайнер, не берутся ниоткуда, они – суть профессии.

При этом, если раньше в печатной продукции все, что требовало креатива, включая новые шрифты, делалось вручную, то сейчас, конечно, появился выбор. Разнообразие шрифтов и вариантов их трансформации просто зашкаливает. Раньше в любой нестоличной типографии было штук пять шрифтов, остальной рисуй сам. Возьмите любую старую газету и вы увидите это уныние. Сейчас это кажется пещерным веком. Но люди осваивали необходимые навыки и терпеливо делали вещь, чтобы не деградировать окончательно. Трудоёмкость профессии художника-промграфика делала острее и придирчивее его взгляд. Переделка каждого неудачного нюанса дорого обходилась. Зато сегодня в век доступных каждому компьютерных технологий в полиграфии много безвкусицы. Человек просто осваивает программу и видит, что она может «всё», забывая об элементарных законах композиции. И по факту зачастую выдаёт перебор и просто пошлость. А ведь лаконизм и точность в решении любого произведения всегда были в почете. Чем проще идея и ее реализация, тем больше восторга вызывает эта вещь.

То же и в дизайне интерьеров. Современный дизайнер работает как правило с каталогом, тогда как прежде дизайнеру приходилось проектировать не только само пространство, но и прорабатывать детали, проектировать что-то из оборудования или мебели. Эта работа была более авторской. Это в принципе было другой работой. Я вполне доволен тем, что прошел через старую школу. Польза в тяжелой рукотворной работе огромна. Так, ты глубже понимаешь, что ты делаешь, намного острее видишь дисгармонию чем поколение дизайнеров, не прошедшее этого «хэнд-мэйда».

- Каким своим проектом вы особенно гордитесь?

- Гордятся пусть люди, перевернувшие мир, я лишь иногда испытываю гордость по поводу своего 40-летнего проекта, которым являются мои выпускники. Особенно, когда они сами считают меня, кем-то повлиявшим на их профессиональное становление. Про остальные работы говорить труднее, дизайн не вечен, он привязан к моде, даже если этого не видно сразу. Но, слава богу, есть проекты, за которые мне не стыдно и сегодня. Когда-то, на волне нового капитализма у меня было пару решений рекламных вывесок на фасаде, на мой взгляд, вполне удачных. Когда-то на Брестской был салон «Модерн» и я делал для них логотип. Но более серьёзной работой для меня было вписать в фасад ОАО Электросвязь их название. Кроме эскиза надо было сделать точный рисунок каждой буквы в натуральную величину, чтобы Олег Кваснин, мой коллега по СД, которому предстояло выполнить всё слово в гальванике. И мы должны были идеально вписать это изогнутое дугой слово в архитектуру фасада. Ведь первое правило дизайнера — не просто сделать красивую вещь, а её органичной в своём окружении. Вывеска удалась, но это не защитило её – сменились хозяева и весь фасад сегодня выглядит совсем не так. А ведь этот дом обращён к центральной городской площади и здесь было важно не допустить случайных вывесок.

- Традиционный вопрос для дизайнеров: расскажите, пожалуйста, о своих источниках вдохновения. Откуда черпаете идеи?

- Если человек давно в профессии, то он ею и живет. Независимо от того, есть у тебя заказ или нет, мысли все равно в постоянном творчестве. Сознание художника, относительно «нормальных» людей, со временем «деформируется». Ты видишь, вроде, то же, что и все, но, немножко под другим углом. Могу привести простой пример. Сижу недавно на работе, говорю с коллегой. Вдруг, вижу, на подоконнике стоит электрический чайник. Вроде бы ничего необычного. Но свет так падал в пространство между самим корпусом чайника и его ручкой, что рука сама потянулась к камере. На фотографии получилась ровная, ни в чем не скорректированная мной буква Р. Теперь она в копилке подобных шрифтовых трофеев. А где это можно применить, дело времени. Так что, можно сказать, что вдохновение вокруг нас. Огромный импульс получаешь от ярких работ коллег, ежедневно появляющихся в мире, и не обязательно это что-то из твоей «сферы интересов». Никто не знает точно, что нас подталкивает к творческому поиску и от чего рождаются идеи.

- Среди многочисленных ваших жизненных амплуа есть одно, на мой взгляд, особенно важное. Вы - градозащитник. Как занесло на эту стезю?

Честно скажу, пришел к этому не сразу. Но хорошо помню, как долго я к этому шел. Может быть, поэтому я более терпим к тем, кто не бросается на баррикады. Было время, когда я вообще не замечал этой проблемы. Но в какой-то момент у меня просто открылись глаза. И помог, кстати говоря [градозащитник Илья] Кушелев. Меня с ним познакомили в свое время. Мне его представили как некоего Дон Кихота, который борется и сражается за «все эти памятники». Уже не вспомню, о каком конкретно доме шла речь, но он легко убедил меня, что нужно подписать петицию о его сохранении. И я подписал. Потом мы стали все чаще и чаще встречаться по подобным поводам. Переломным моментом для меня стало варварское разорение Дворянки, когда там началось выпиливание сквера при детской больнице. Это были здоровые роскошные деревья. Первый пикет, в котором я участвовал, как раз был по поводу спасения этого сквера. А дальше — больше...

- Как бы вы, с точки зрения дизайна и благоустройства, оценили город Орел?

- Из-за близости к столице, к нам часто заезжают гости по делам в различные организации. И в основном эти гости говорят, что у нас очень уютный город. Но такое впечатление складывается из-за того, что они в основном движутся по центру: Ленина — начало Комсомольской — Московская. Эта часть города действительно выстроена давно, очень логично и гармонично. Но точечная застройка, которая накрыла Орёл — она, конечно, все ломает, как раковая опухоль разрушает все то, что было заложено лучшими архитекторами, минимум, двух веков. В последние годы совершенно игнорируются видовые перспективы. То, как выглядит сегодня Михаил Архангел, слившийся с противозаконной высоткой, воткнутой во двор пятиэтежек на улице Нормандия-Неман, это та зарубка, после которой, видимо, стало можно всё.

- Какой город, не обязательно российский, из тех, где вы бывали, на ваш взгляд наиболее удачный? У кого стоит перенимать опыт?

- В России, куда бы ты не приехал, всё равно чувствуешь, что это Россия. Чего-то принципиально лучшего среды, чем в том же Орле, живя в России трудно встретить. Где-то почище, где-то похуже, но разница не революционна. Мне очень близко и симпатично отношение к историческим памятникам в Польше, в частности, в Гданьске и во Вроцлаве. Очень просторно и уютно чувствуешь себя в Познани. Там очень приятно находиться. Наряду с объектами культурного наследия там очень много зданий оригинальной, не типовой, авторской и современной архитектуры. И это очень талантливо сделано, не содрано с чего-то в другом городе, органично вписано в общий ансамбль исторических зданий. И то, и другое в очень ухоженном состоянии. Кстати, типовых фонтанов там ни разу не встретил, зато скульптуры малых форм, дизайнерские велопарковки, авторские скамейки, красивые чугунные решетки – повсеместно встречающиеся достопримечательности.

- Сейчас многие выступают за сохранение старого городского пространства. Вместе с тем, есть примеры других городов, например, Тулы или Москвы, где открывают современные скверы и набережные. Как вы к этому относитесь? Нужно сохранять старое или стоит двигаться вперед?

- Есть понятие — уместность. Ведь сегодня, а я говорю не только про Орел, но и про другие города России, лезут в те места, которые уже давно считаются знаковыми, узнаваемыми, исторически сложившимися. В городском пространстве должно уживаться и что-то историческое, и современное. Но опять же, повторюсь, это должно быть уместно, находиться в некоем соподчинении. Более того, есть примеры, в той же Москве кстати, где в самом центре, в начале Калининского проспекта стоит маленькая церквушка, после которой идёт знаменитая череда высоток Нового Арбата. Это очень сильный в художественном смысле контраст, но там очень точно найдена его мера, что и делает общую картину в прямом смысле шедевром градостроительства. В контрасте чувство меры не менее важно, чем в нюансных соотношениях городских объектов. К сожалению, нынешние механизмы застройки городов всё чаще игнорируют это.

- А что насчет объектов культурного наследия? Сейчас они находятся в удручающем состоянии и, тем не менее, вы боретесь за их сохранение. Но нужно ли действительно их сохранять в таком виде?

- Если к нам приезжает турист, то не знаешь, куда его вести, чтобы не отвратить от Орла. Разбитые фасады, тротуары, дороги – все это, конечно, чудовищно. Просто, когда живешь в этом городе и видишь одно и то же изо дня в день, как-то свыкаешься и многого не замечаешь. Но стоит только обратить на это внимание, понимаешь, что город наш несчастный и абсолютно брошенный. У нас есть архитекторы, которые при каждом удобном случае повторяют, что, дескать, город (из-за памятников) не может развиваться и все старье нужно сносить. Я могу им возразить только одно. Ребята, вы сначала покажите или предложите что-то действительно свежее и современное, а не эти высотки на Октябрьской без стиля и масштаба, и тогда поговорим о развитии и втором дыхании. И это точно не должно быть дилетантским примитивным самолюбованием, никак не вписанным в контекст. И кстати, я считаю, что если архитектор презрительно смотрит на архитектуру своих предшественников, он, скорее всего, архитектор только по документам или по должности. Иначе теория и история архитектуры не преподавалась бы в их институтах. Мы могли бы на этом культурном наследии реально, а не на словах про «кластеры» развивать туризм. Это никакая не маниловщина, это мировой и в том числе российский опыт. Улица Карачевская, если остановить её перерождение — это готовый музей под открытым небом. Там даже сейчас проводятся захватывающие экскурсии. Эту улицу целиком надо ставить под охрану, консервировать разрушающиеся и приводить в исконный вид ещё целые дома, ограды, тротуары, запретить там строить что-либо чужеродное, а для этого разработать программу на несколько лет и планомерно приводить эту уникальную часто города в выставочное состояние.

- Что нужно изменить в Орле, чтобы этот город стал действительно красивым и уютным, на ваш взгляд?

- В Орле нужно менять отношение к самой проблеме градостроительства. Но заниматься этим некому, наверху в этом не видят интереса. У города снова, в который уже раз, нет главного архитектора. А влюбиться и влюбить в Орел очень легко. Ему бы только придать немного ухоженности и лоска. И прекратить захламлять наши площади и бульвары всякой сиюминутной ерундой. Архитектура и пространство вокруг неё самодостаточны. Ей не нужны украшения – ни из веников, ни из ДВП, пусть и «последнего поколения». Сегодня в городской среде слишком много скоропалительного, случайного, нелепого. С этим пора, наконец, кончать. В архитектуре недопустимы случайности.

Беседовала Елена Торубарова